Искусство процессуальной дуэли: Пассивный арбитр vs. Активный исследователь

На этой неделе мне довелось вновь оказаться в стенах Чертановского районного суда города Москвы, где под председательством судьи Булаевой Л.А. проходило предварительное судебное заседание.

Казалось бы, рутинная процедура: проверка явки участников, разъяснение прав, определение обстоятельств, подлежащих выяснению, и представление доказательств.
Формальность, которую в современной судебной системе, погрязшей в ворохе бумаг и испытывающей чудовищные нагрузки, зачастую проводят помощники судей или же сам судья осуществляет её механически, бегло пробегая глазами по исковому заявлению, не вникая в подлинную суть спора.

Однако в данном случае всё было иначе. И это «иначе» заставило меня, профессионального юриста с многолетним стажем, вновь задуматься о фундаментальных вопросах правосудия, о роли личности судьи в судебном процессе и о том, какую именно модель отправления правосудия мы, участники процесса, по-настоящему желаем видеть и считать эталонной.

Судья Булаева Л.А. — это один из тех редких примеров в московской судебной системе, кто не делегирует живую, мыслительную работу судьи своему аппарату; она лично проводит по делам и беседы, и предварительные заседания, демонстрируя не просто формальное знакомство с материалами дела, а их скрупулезное, вдумчивое изучение.
Во всяком случае, на моих судебных процессах у нее всегда было так.

Она входит в процессуальное «поле» не слепым арбитром, отсчитывающим секунды до конца рабочего дня, а подлинным исследователем, детективом, стремящимся докопаться до объективной истины, какой бы неудобной она ни оказалась.
Она владеет не просто фактами, но и нюансами, тонкими противоречиями в документах, нестыковками в показаниях, которые иной взгляд просто не уловил бы.
В ходе заседания она не просто заслушивает стороны, а активно участвует в диалоге, сравнивает, сопоставляет пояснения, задаёт уточняющие, а подчас и каверзные вопросы, вынуждая участников процесса мыслить, а не просто зачитывать заготовленные речи.

Её допрос свидетелей — это не перечисление стандартных вопросов, а тонко выстроенная стратегия, направленная на вскрытие слоёв субъективного восприятия и извлечение крупиц объективной информации.
Эта дотошность, это въедливое, почти ювелирное внимание к деталям, к каждой запятой в документах, к каждому временному промежутку в пояснениях, — качество, которое сегодня, увы, стало исключением из правила.

И наблюдение за работой такого судьи натолкнуло меня на необходимость глубокого анализа двух кардинально противоположных типов судейского поведения, двух философий отправления правосудия, с которыми сталкивается каждый практикующий юрист.

Архитектор молчания: Феномен пассивного судьи

Первый тип, наиболее массовый и, увы, всё более становящийся нормой, — это судья-архитектор молчания, судья-регистратор документов.
Его модель поведения можно охарактеризовать как строго нейтральную, предельно процессуальную и отстранённую.
Такой судья входит в зал заседаний с каменным лицом, его речь монотонна, его действия предсказуемы до мелочей.

Он — воплощение буквы процессуального кодекса, его идеальный и безэмоциональный исполнитель.
Он даёт высказаться всем без исключения: истцу, ответчику, их представителям, третьим лицам. Он не перебивает, даже когда речь идёт о явно неуместных, эмоциональных или многократно повторяющихся тирадах. Он демонстрирует терпение, граничащее с равнодушием.
Он принимает к рассмотрению все представленные сторонами документы, ходатайства и заявления, сколь бы сомнительными или избыточными они ни казались, ибо его задача — не фильтровать, а аккумулировать.

Он редко вмешивается в ход объяснений сторон, не задаёт уточняющих вопросов, не выражает мимикой удивления или сомнения при озвучивании явно слабых или противоречивых аргументов.
Его взгляд устремлён в бумаги перед ним, а не в глаза говорящему.
Такой судья не участвует в исследовании доказательств, не указывает сторонам на их очевидные промахи или сильные стороны.
Он — молчаливый приёмник информации.

В лучшем случае, он кивает, делает пометки, и в конечном итоге, выслушав всё до последней реплики, удаляется в совещательную комнату.
Его решение становится для сторон своеобразным «чёрным ящиком»: данные на входе (показания, документы) известны, но процесс их анализа, взвешивания и оценки судом скрыт от посторонних глаз. Всё строго и процессуально безупречно.

Каковы плюсы такой модели для юриста или стороны по делу?
Безусловно, это комфорт предсказуемости. Ты готовишься к процессу, зная, что тебя никто не собьёт с толку неожиданным вопросом, не помешает развернуть тщательно подготовленную стратегию.

Это возможность вести дело исключительно в рамках своей собственной логики, не отвлекаясь на «помехи» извне.
Это иллюзия контроля. В такой системе проще выиграть дело против слабого оппонента, просто задавив его грузом формально поданных, пусть и не всегда качественных, доказательств и витиеватых юридических конструкций.
Это спокойная, размеренная, почти бюрократическая процедура.

Но так ли это хорошо на самом деле? Такая пассивность суда, по сути перекладывает всю ответственность за установление истины на плечи сторон.
Суд превращается в ринг, где побеждает не тот, кто прав, а тот, кто нанял более искушённого гладиатора-адвоката, кто смог красивее и убедительнее упаковать свои, возможно, сомнительные, аргументы.

Отсутствие активного судейского исследования доказательств, даже тех, на которые стороны не ссылаются, но которые имеют значение для дела, может привести к судебной ошибке, основанной на неполноте материалов.

Пассивный судья рискует стать заложником хитрости или недобросовестности одной из сторон, упуская из виду ключевые, но искусно скрытые детали.
В такой модели правосудие рискует превратиться в узаконенную лотерею, где результат зависит не от поиска истины, а от риторического мастерства представителей.

Феномен активного судьи.

И ему противопоставлен второй тип — судья-исследователь, судья-интеллектуал. Именно к этой, увы, немногочисленной когорте, на мой взгляд, принадлежит судья Булаева Л.А.
Это гиперактивные, въедливые, дотошные, пытливые умы.

О таких в профессиональной среде говорят с уважением: «палец в рот не клади — по локоть откусит».

Это не просто фигуральность речи. Это точное описание их метода. Они не принимают информацию пассивно; они её активно добывают, перерабатывают и проверяют. Они читают не просто документы, они читают между строк. Они видят не просто подпись, а её странный наклон; не просто дату, а её соседство с другими событиями; не просто условия договора, а их скрытую, возможно, противоправную суть.

Они задают не три обязательных вопроса, а десятки, выстраивая их в логическую цепь, которая рано или поздно ведёт к сердцевине конфликта.
Они не боятся «лезть под кожу» участникам процесса. Их неудобные, а подчас и болезненные вопросы призваны не унизить, а вскрыть. Вскрыть противоречия, ложь, полуправду, недомолвки.

Они сопоставляют показания, данные в разных процессах, сличают подписи, требуют оригиналы документов, вызывают свидетелей, которых стороны предпочли бы забыть, истребуют переписку, которую кто-то хотел бы скрыть.
Они заставляют думать, мгновенно реагировать, подбирать слова не по бумажке, а исходя из требований момента.
Они ведут процесс не как монотонный диктант, а как живую, напряжённую, интеллектуальную дискуссию, порой действительно напоминающую допрос с пристрастием.

Участвовать в таком процессе — колоссальный стресс. Это чувство, будто тебя постоянно держат в тонусе, не дают расслабиться ни на секунду. Ты не можешь отключиться, пока твой оппонент говорит, потому что судья тут же может спросить и твоё мнение по только что озвученному тезису. Ты не можешь сослаться на незнание какого-либо документа, потому что судья его уже изучил и готова обсуждать его восьмой пункт и сноску к нему. Это выматывает. Это заставляет потеть даже бывалых юристов.

Но именно здесь рождается профессиональный рост.
Знаменитый ницшеанский принцип «что нас не убивает, то делает нас сильнее» здесь обретает буквальное воплощение.
Такой судья — это лучший и самый строгий тренер. Она заставляет с максимальной ответственностью относиться к каждому делу, к каждому документу, к каждой фразе в иске или отзыве.

Ты начинаешь готовиться к судебному процессу не для галочки, а для выживания в интеллектуальной битве.
Ты продумываешь не только свою атаку, но и возможные контраргументы суда, его потенциальные вопросы к твоей позиции.
Ты учишься не просто цитировать законы, а мыслить системно, выстраивать сложные логические конструкции, предвидеть развитие процессуальной ситуации.

Такой процесс — это не чтение с листа. Это высшая лига, шахматная партия с гроссмейстером, ходы которого непредсказуемы. Здесь прокачивается всё: интуиция, гибкость ума, стратегическое мышление, ораторское мастерство, скорость реакции.
Ты не просто юрист, ты — участник создания правовой реальности, где истина не просто провозглашается, а выковывается в жарком споре, в столкновении аргументов под мудрым и требовательным контролем суда.

Экзистенциальный выбор юриста: Комфорт или рост?

Таким образом, перед каждым из нас, практикующих юристов, встаёт экзистенциальный выбор. Что мы предпочитаем?

Комфортную, тихую гавань пассивного процесса? Где можно отсидеться, отчитаться по заранее написанному плану, где исход дела зависит от твоей собственной подготовки и слабости противника, а не от вмешательства непредсказуемого арбитра. Это спокойный, низкорисковый путь. Путь формалиста.

Или же бурные, непредсказуемые воды активного правосудия? Где тебя ждёт стресс, нервное напряжение, бессонные ночи в подготовке и необходимость постоянно быть на острие. Но где ты получаешь бесценный опыт, где твоя победа (или даже поражение) является заслуженной, выстраданной, глубоко осознанной. Где ты становишься настоящим мастером своего дела, закалённым в самых суровых условиях.

Лично мой выбор — второй вариант. Да, это тяжело. Да, после заседания, чувствуешь себя эмоционально опустошённым. Но вместе с тем — невероятно живым, мыслящим, вовлечённым в профессию. Появляется азарт, спортивная злость, уважение к оппоненту и к суду. Понимаешь, что правосудие — это не конвейер, а тонкое, сложное, интеллектуальное искусство. Искусство установления истины.

Именно такие судьи, вопреки всей системе, загруженности и бюрократии, сохраняют веру в то, что суд — это не просто государственный орган, а живой институт поиска справедливости. Они напоминают нам, что за каждой бумагой стоит человеческая судьба, конфликт интересов, боль и надежды. И их дотошность — это не придирчивость, а высшая форма уважения к закону и к людям, которые пришли к нему за защитой.

Они заставляют нас, юристов, быть лучше. А значит, в конечном счёте, они делают лучше всё правовое поле страны, по кирпичику, по одному сложному делу за раз.

А вы как думаете ? Как лучше работать ? В тишине и предсказуемости, где ты сам себе режиссёр? Или участвовать в напряжённой мозговой дуэли, где судья — это не молчаливый арбитр, а активный оппонент, со-исследователь и строгий наставник, выжимающий из тебя и дела все сто процентов?
Поделитесь своим мнением в комментариях.

Мне искренне интересно, какой формат судебного процесса — пассивная нейтральность или активная, даже агрессивная вовлечённость — больше вам импонирует и что, по вашему мнению, в большей степени служит интересам подлинного правосудия.

Елена Зеленина – ваш эксперт в бракоразводных процессах
Судья в отставке | Семейный юрист | Психолог | Стаж 25+ лет